в район северо-восточнее Белостока, где 23―24 июня участвовал в артобеспечении контрудара по вклинившейся группировке противника с направления Гродно. Контрудар осуществлялся в соответствии с приказом наркома обороны Тимошенко. Что из этого получилось, видимо, Вам известно. Мы оказались без прикрытия с воздуха, и немецкие самолеты буквально ходили по головам с рассвета и до темноты, ибо авиация Западного военного округа была уничтожена на аэродромах в первые часы войны. Вскоре мы оказались в окружении, бросили технику и, стыдно сказать, стали бежать. До сих пор с болью и горечью вспоминаю о том, сколько было брошено на дорогах и полях орудий, танков, автомашин и другой техники. И неудивительно, что 26 июня противник вышел в район Минска.

Вот какой непоправимой бедой и катастрофой для войск обернулось упрямство и своеволие одного человека — Сталина. И что ныне знают о белостокском «котле», окружении войск Юго-Западного фронта в сентябре 1941 года, вяземском окружении войск Западного фронта, харьковском окружении 1942 года? Ведь 4 миллиона советских солдат, сержантов, офицеров и генералов оказались в фашистском плену.[48] А это в основном были кадровые, беспредельно преданные Родине воины.

И если знать это, тогда не появятся предложения о реабилитации Сталина и восстановлении старого названия Волгограда.

Ленинградская журналистка И. Шапиро проделала огромную работу, собрав адреса и воспоминания бойцов и командиров, которых война застала в белостокском выступе. Это же бесценный материал о наименее освещенном периоде войны! Она разыскала около тысячи человек. Обращаюсь к Вам с просьбой не дать пропасть этим материалам.

28 марта 1987 г.

Р. И. Рысухина, педагог, 67 лет, г. Симферополь. Наказать клеветников

В 1944 году я работала директором семилетней школы в селе Журавском Новоселицкого района Ставропольского края. Была осуждена по статье 58―10, ч. 2 («антисоветская агитация»), к семи годам лишения свободы. Срок отбыла, но не успокоилась. Несправедливость наказания терзала меня, я жаловалась. В 1956 году мое дело пересмотрено в военном трибунале войск МГБ Северо-Кавказского военного округа, я полностью реабилитирована из-за отсутствия состава преступления, потому что была оклеветана, оговорена лжесвидетелями. Меня сделали «врагом народа». Так было нужно приспособленцам, людям с нечистой совестью. После реабилитации вновь работала в школе, стала отличником народного просвещения РСФСР. Но не в селе Журавском, а в соседнем Ипатовском районе. И вот у меня к Вам такой вопрос. Должны ли быть наказаны клеветники? Жители села, где я работала до суда, должны знать правду? Гласность так гласность! Одна из свидетельниц живет в том же селе, до сих пор порочит мое имя. Кто должен остановить эту лжегероиню? Что должны сделать я или кто другой, чтобы мои односельчане знали истину? Поведение этой лжесвидетельницы лихорадит людей и сейчас, это тормозит социальную активность населения. Ее до сих пор боятся, она уже придумала новые версии. Стариков нет, а молодое поколение верит. Надо, чтобы знали, что она клеветница. А как это сделать?

«Знать и помнить». Прекрасно! Знать должны люди, кто прав, а кто виноват. Ведь есть и другие, кто оказался в таком же положении.

28 марта 1987 г.

А. Н. Грошев, г. Чайковский Пермской обл. Отчего плакала учительница

В моей жизни был такой факт. Учился я, если мне не изменяет память, в третьем классе, в г. Кинель Куйбышевской области. И вот, придя однажды в школу, мы услышали не совсем понятную для нас весть. Наши маршалы Егоров, Блюхер, Тухачевский — «враги народа». Начался урок истории, и некоторые из моих соучеников начали перечеркивать в учебниках портреты этих военачальников. Наша учительница Мария Григорьевна Казакова (а было ей, видимо, лет 25―26) тихо сказала: «Ребята, чернить портреты не смейте! Просто аккуратно заклейте тонкой бумагой, чуть-чуть нанесите клей по периметру снимка». А сама отвернулась лицом к доске и долго стояла. Но мы поняли — она горько плакала. Все это нам преподнесено под понятием «культ личности». Не слишком ли скупо сказано об одной из трагических страниц нашей истории? Разве по прошествии полувека нельзя рассказать подробнее о той непоправимой трагедии?

29 марта 1987 г.

Г. Котовщиков, г. Иркутск. О тех, кто стоял у истоков

Фактом нашей истории является то, что у истоков Великого Октября стояли такие впоследствии видные партийные и государственные деятели, как Зиновьев, Каменев, Пятаков, Бухарин и Рыков. Укажу лишь, что последний после В. И. Ленина вплоть до 1930 года возглавлял Советское правительство. Какие же нашлись аргументы для того, чтобы вычеркнуть не только их биографии из современной справочной литературы (ведь в энциклопедиях мы можем найти даже Гитлера), но и их самих — из жизни?![49] Чтобы вопрос не звучал риторически, уточню. Справедливо ли перечисленные деятели были объявлены «врагами народа», «вредителями» и «агентами»?[50] И попутно. Как закончился их жизненный путь, известны ли их могилы?

29 марта 1987 г.

А. П. Цурло, бывший командир артдивизиона, 70 лет. Я был окруженцем

Я участник боев в окруженных частях на Западном фронте с 4 октября по 3 ноября 1941 года. В истории Великой Отечественной нигде не написано, как наши части 30-й армии выходили с боями из окружения, без боеприпасов и продовольствия в осеннюю слякоть находили мужество уничтожать врага и сохранить себя для будущих боев.

Или такой факт. Разгром немцев под Москвой. А что было с нами потом? Да, мы продвинулись. Наш полк, например, прошел западнее г. Сычевки. А в тылу, в Сычевке, — немцы. Конный корпус Белова — южнее железной дороги на Вязьму, а мы — севернее. Пытались соединиться, не хватило сил. А с тыла немцы нас отрезали от основных войск, и мы опять оказались в окружении, без боеприпасов и продовольствия. Обороняли населенные пункты без всякого сплошного фронта. Я, будучи командиром артвзвода, с двумя орудиями и 20 бойцами держал оборону села без всякой помощи откуда-нибудь. Половина состава погибла не от немцев, а от голода — мучительной смертью. Вначале человек пухнет, а потом умирает. Это также нигде никем не отражено.

Очень много и подробно написано о Малой земле под Новороссийском. А сколько за войну было подобных «малых земель»! Мне, например, в апреле 1942 года пришлось быть на «малой земле» в изгибе Волги севернее Ржева. Всего одним батальоном пехоты и одним моим 76-миллиметровым орудием держали плацдарм размером около 1,5 километра в глубину и менее 1 километра по фронту.

Трое наших товарищей занимаются изданием своих трудов более 20 лет и никак не могут издать. А как бы пополнилась наша история новыми фактами! Пусть молодые помогут нам не унести с